Москва, 25.09.07.
Содержание
- Пресс-релиз
- Стенограмма
Общий вид центрального зала Государственного музея Востока, в котором проходила пресс-конференция. |
Присутствующие на пресс-конференции: гости, журналисты российских газет, СМИ, сотрудники дирекции музея. |
ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ "СУДЬБА НАСЛЕДИЯ РЕИХОВ: ПРАВДА И ВЫМЫСЕЛ"
Государственный музей Востока, 25 сентября 2007 г.
Прошедший год отмечен рядом публикаций, в которых государственные органы культуры РФ и Государственный музей Востока обвиняются в «незаконном» удерживании картин Н.К. и С.Н. Рерихов, а также в их расхищении и подмене. Большая часть этих публикаций размещена в рубрике «На правах рекламы» и исходит из недр общественной организации Международный центр Рерихов (МЦР). В Государственном музее Востока уже проведено несколько проверок коллекции картин Рерихов, включая специальную комиссию Счётной палаты РФ, которые полностью подтвердили наличие и должное состояние всех произведений.
Государственный музей Востока первым в нашей стране открыл постоянную экспозицию работ Н.К. и С.Н. Рерихов и начал систематическое изучение рериховского наследия. Мы чтим память наших великих соотечественников. Именно потому до сих пор старались не вступать в публичные препирательства, навязываемые нам со стороны МЦР. Рерихи принадлежат к числу столь выдающихся деятелей мировой культуры, что дрязги вокруг их имён просто неуместны. Но сегодня дело зашло настолько далеко, что безусловно требует внесения ясности.
— Вот уже боле 15 лет общественная организация Международный центр Рерихов выдвигает необоснованные претензии на обладание государственной собственностью.
— Музей МЦР располагается в основном здании Усадьбы Лопухиных, которое выделено для размещения Государственного музея Н.К.Рериха – филиала Государственного музея Востока. Судебные тяжбы по этому поводу закончились решением Президиума Высшего арбитражного суда от 14.11.95 г, которое подтверждает постановление Правительства РФ №1121 от 04.11.93 о передаче Усадьбы Лопухиных Государственному музею Востока.
— Основой музейного собрания является коллекция картин, архивных материалов и мемориальных вещей из собрания С.Н.Рериха, которую МЦР удерживает в своих руках, не имея на то достаточных юридических оснований. Последним судебным решением по этому вопросу стал отказ Международному центру Рерихов во вступлении в права собственности на эту коллекцию (Определение Хамовнического районного суда г. Москвы от 13.10.2005).
— МЦР добивается передачи в свои руки из Государственного музейного фонда коллекции из 282 картин Н.К. и С.Н. Рерихов, хранящихся ныне в Государственном музее Востока.
Руководство Международного центра Рерихов уже несколько лет позволяет себе безосновательные публичные нападки на государственные учреждения культуры и, прежде всего, Государственный музей Востока. Исчерпав возможности судебных претензий, оно старается раздуть скандал по поводу придуманной им версии с «пропажей» из Государственного музея Востока нескольких десятков картин из этой коллекции (цифра всё время меняется).
Между тем, в 2002 году Счётной палатой РФ по настойчивой просьбе МЦР уже была проведена детальная проверка наличия и состояния этих картин в Государственном музее Востока. Группа экспертов в течение полутора месяцев комиссионно проверяла каждую картину, документацию и пришла к выводу: ни подделок, ни хищений нет. Результаты проверки опровергли все домыслы руководителей МЦР, и тогда они решительно обвинили и саму Счётную палату, и принявших участие в работе комиссии независимых специалистов в некомпетентности и недобросовестности.
Особое беспокойство вызывает настойчивое стремление этой общественной организации монополизировать права на интеллектуальное наследие Рерихов, его изучение и интерпретацию. Руководством МЦР уже созданы «канонизированные» образы всех четверых Рерихов и догматические версии возможного освещения и трактовки их жизни и деятельности. Любая не вписывающаяся в это «прокрустово ложе» деятельность по публикации, популяризации и серьёзному научному исследованию рериховского наследия подвергается широковещательному осуждению, а порой и попыткам судебного преследования:
— Так, Международный центр Рерихов, не имея на то законных оснований, пытается утвердить за собой исключительные авторские права на литературное наследие Рерихов.
— МЦР умудрился зарегистрировать в нашей стране в качестве своего товарного знака (!) знаменитый рериховский знак Знамени Мира, который является архетипическим символом. Таким образом, сегодня в России этот известный всему человечеству символ движения за охрану культурных ценностей является товарным знаком отдельной общественной организации и потому запрещён к использованию кем-либо ещё.
— Публичному шельмованию подвергаются независимые от МЦР исследователи и популяризаторы рериховского наследия. Прилагаются немалые усилия, препятствующие серьёзному научному (историческому, искусствоведческому, историографическому) изучению жизни и творчества Рерихов.
— К примеру, сегодня усилиями МЦР развёрнута небывалая по масштабу кампания, направленная на дискредитацию докторской диссертации зав. отделом «Наследие Рерихов» в Музее Востока В.А.Росова. Его работа дважды единогласно защищена на заседаниях учёных советов уважаемых научных институтов. Положительное решение было вынесено и экспертной комиссией ВАК в составе четырёх академиков РАН. Однако для руководства МЦР не устраивающее их мнение учёных мирового уровня ничего не значит. Мы считаем, что вопросы присуждения учёных степеней должны решаться исключительно научным сообществом в составе призванного к тому органа – Высшей аттестационной комиссии. В противном случае нас ждёт возврат к мрачным временам лысенковщины, когда измышления некоего псевдоучёного оказались более весомыми, чем мнение высокого научного сообщества, и нанесли тяжёлый урон российской науке.
Наследие, оставленное нам семьёй Рерихов, столь обширно и многопланово, что до сих пор остаётся ещё недостаточно изученным и оцененным, а потому нуждается в самом разностороннем научном изучении без всяких ограничений и предвзятости. Это огромное поле для научной работы, где достаточно места для всех заинтересованных исследователей.
ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ "СУДЬБА НАСЛЕДИЯ РЕИХОВ: ПРАВДА И ВЫМЫСЕЛ"
Государственный музей Востока, 25 сентября 2007 г.
Президиум:
Пиотровский Михаил Борисович. Член-корреспондент РАН, Генеральный директор Государственного Эрмитажа, председатель Союза музеев России.
Седов Александр Всеволодович. Доктор исторических наук, Генеральный директор Государственного музея Востока.
Румянцева Ольга Владимировна. Зам. заведующего отделом "Наследие Рерихов" Государственного музея Востока.
Основные участники круглого стола:
Рыбаков Ростислав Борисович. Доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН.
Дудаков Валерий Александрович. Искусствовед, председатель Клуба коллекционеров изобразительного искусства.
Бондаренко Алексей Анатольевич. Директор Музея-института семьи Рерихов в Санкт-Петербурге.
Мкртычев Тигран Константинович. Доктор искусствоведения, заместитель Генерального директора Государственного музея Востока по научной работе.
Корольков Игорь Викторович. Журналист.
Ведущий: А.В.Седов.
СЕДОВ А.В.: Добрый день, дамы и господа! Рад вас приветствовать в нашем музее! Мы решили собрать не столько пресс-конференцию, сколько круглый стол, для того чтобы поговорить и прояснить позицию музея по вопросу, который в последнее время (да и не только, но в последнее особенно) дискутируется в центральной прессе, обычно в тех рубриках газет, которые печатаются "на правах рекламы". Мы - государственное учреждение и потому лишены возможности публиковать материалы на коммерческой основе по причине скудости нашего бюджета. Но не отреагировать, особенно на последние публикации, мы не можем. Я надеюсь, что у каждого есть в папочке то небольшое количество материалов, которые мы собрали, чтобы вы ознакомились с ними. Собственно уже в пресс-релизе кратко сказано почти всё, что мы хотим донести до внимания наших пишущих коллег и музейных сотрудников.
Прошедший год отмечен рядом публикаций, в которых государственные органы культуры и Государственный музей Востока обвиняются в "незаконном" удерживании картин наших великих соотечественников Николая Константиновича и Святослава Николаевича Рерихов, и более того, в их расхищении и подмене. Большая часть этих публикаций размещается в газетах в рубрике "На правах рекламы" и исходит из недр общественной организации Международный центр Рерихов. Должен признаться, что я - молодой директор и являюсь таковым всего полтора года. Но за этот срок по данному вопросу мы уже успели составить три довольно объёмных справки о состоянии дел в Россвязьохранкультуру, Роскультуру и в Прокуратуру, у нас побывали две комиссии и состоялось одно журналистское расследование. И, насколько мне известно, за последние несколько лет это обычная интенсивность подобных проверок и расследований в музее. Все проводившиеся и проводящиеся проверки в музее подтвердили, что всё благополучно, все картины на месте. Все произведения, которые хранит музей Востока, находятся в хорошем состоянии. Часть из них выставляется, часть участвует во временных выставках. Так что никаких нареканий и замечаний по этому поводу нам сделано не было.
Хочу напомнить, что Государственный музей Востока первым в нашей стране открыл постоянную экспозицию работ Николая Константиновича и Святослава Николаевича Рерихов и начал систематическое изучение рериховского наследия. Мы чтим память наших великих соотечественников и именно потому до сих пор старались не вступать в публичные пререкания. Рерихи по нашему мнению настолько выдающиеся деятели мировой культуры, что дрязгам вокруг их имён нет места. Постараемся взглянуть на это дело по-другому, внесём некоторую ясность.
Для того чтобы наш круглый стол вылился не в какие-то обличительные речи, а состоялся бы более содержательный разговор о том наследии, которое оставила семья Рерихов, и которое до сих пор остаётся недостаточно изученным и оцененным и поэтому нуждается в самом разностороннем научном исследовании безо всяких ограничений и предвзятостей. По нашему мнению и моему глубокому убеждению здесь огромное поле для научной работы, где достаточно места для всех заинтересованных исследователей.
Я надеюсь, что в процессе разговора возникнут вопросы, на которые мы сможем дать достаточно профессиональные ответы. Для того чтобы напомнить историю создания коллекции Рерихов в нашем музее я передаю слово Ольге Владимировне Румянцевой - хранителю Мемориального кабинета Н.К.Рериха. Она, надеюсь, кратко напомнит нам суть событий.
Слева направо: Седов А.В., ген.директор ГМВ; Румянцева О.В., зав. мемориальным кабинетом Н.К.Рериха; И.В.Корольков, журналист (бывш. сотрудник "Новой газеты") |
РУМЯНЦЕВА О.В.: В этом году исполнилось 30 лет, как в нашем музее открыта постоянная экспозиция Николая и Святослава Рерихов. Она была создана на основе дара госпожи Кэтрин Кэмпбелл-Стиббе, большого друга семьи Рерихов, возглавлявшей Совет Попечителей Музея Рериха в Нью-Йорке. С этого момента началась живая работа по Рериху в нашем музее. Мы провели много очень интересных научных конференций, в которых участвовали все известные рериховеды нашей страны, а некоторые приезжали из-за границы. У нас проходило много чрезвычайно интересных выставок Н.К. и С.Н. Рерихов, но каждый раз новая выставка звучала по-новому, потому что мы стараемся найти какой-то новый подход к показу этих картин. Посетители часто говорят: "Действительно, мы по-новому увидели Рерихов". Мы очень серьёзно относимся к этому. Госпожа Кэмпбелл была очень довольна тем, как мы распорядились её даром. Она неоднократно приезжала к нам. Она сказала: "Я счастлива, что Рерих нашёл свой дом!" Отвечая на вопрос журналистов, почему она всё передала нам, она сказала: "Рерих научил нас любить Россию". С госпожой Кэмпбелл мы были связаны достаточно долго, почти до самого её ухода из жизни. И последнее письмо от неё пришло в 1993 году. Как раз накануне вышло постановление правительства о создании Государственного музея Рериха, филиала музея Востока. Я не буду здесь зачитывать всё письмо, но приведу отрывок: "Ваше письмо было большой радостью, поскольку оно принесло нам такие добрые, волнующие известия, а именно подписанное постановление о том, что Лопухинский дворец объявлен национальным сокровищем и будет восстанавливаться правительством, и решено создать там Государственный музей Рериха, который станет филиалом музея Востока. Мы восхищены этим и желаем вам большого мужества, воодушевления и успехов, превозмогать все трудности, которые могут встретиться на пути".
Итак, музей уделяет большое внимание изучению наследия Рерихов. И первое, что было сделано: создан Мемориальный кабинет Н.К. Рериха. В нём дар Кэмпбелл, который невозможно было целиком разместить в постоянной экспозиции, был представлен почти полностью, а это и уникальная библиотека, и мемориальные вещи, и архивные документы. Это "открытое хранение", которым можно пользоваться для научной работы. Этот Кабинет существует уже 26 лет, и в нём всегда есть посетители. Туда приходят и просто стучат в дверь, которая каждому открывается. Дальше последовал новый этап. Вы, наверное, хорошо знаете, что Святослав Николаевич Рерих в 1974 году впервые прислал очень большую выставку работ (своих и своего отца), которая была показана и в Академии художеств, и в Третьяковской галерее и во многих городах СССР. В 1977 году на один год она была вывезена из нашей страны в Болгарию, где праздновалось тысячелетие освобождения от османского ига. И целый год она путешествовала по этой стране.
В 1978 году выставка вновь приехала в Советский Союз, но уже в немного другом составе и другом количестве. Она экспонировалась и в Академии художеств, и в других центральных выставочных залах Москвы. Затем она проехала по нескольким десяткам городов нашей страны. В 1984 году мы отмечали 110-летие Николая Константиновича и 80-летие Святослава Николаевича. К тому времени наше новое здание было только что отреставрировано и стояло ещё совершенно свободным. Тогда было предложено собрать здесь большую юбилейную выставку из разных собраний нашей страны (государственных и частных), включая путешествующую выставку из коллекции С.Н. Рериха, и разместить её во всех 22-х залах нашего музея.
Надо сказать, что до того, в 1980-м году из состава этой путешествующей выставки (282 работы) мы взяли 90 работ, которые показывали как отдельную выставку в нашем старом здании. 29 из них, по рекомендации реставраторов, мы попросили оставить в нашем музее для того, чтобы показывать в постоянной экспозиции и, тем самым, поберечь. Ведь в передвижной выставке картины были не застеклены, и они, конечно, так или иначе, страдали от такой нагрузки. А в 1984 году коллекция вновь воссоединилась. Надо подчеркнуть, что это была уникальная выставка, потому что нам было предоставлено 520 работ: из Русского музея, Третьяковской галереи, Рижской картинной галереи, Бахрушинского музея, из частных коллекций. Мы составили и опубликовали каталог. Эта выставка экспонировалась у нас два года. После её закрытия и возвращения картин владельцам мы должны были передать коллекцию С.Н. Рериха в ВХПО имени Вучетича, при Министерстве культуры, который и занимался временными передвижными выставками. Но нам сказали, что не будут брать эту выставку обратно, потому что условия хранения в хранилищах ВХПО не достаточно удовлетворительны. Нам предложили взять хранение этих картин на себя. Переговоры шли долго. Наконец, в 1989 году вышел приказ заместителя министра культуры Казенина, по которому вся эта коллекция была приписана к нашему музею с тем условием, что мы будем показывать картины по разным городам. Но, естественно, за счёт ВХПО, который будет делать упаковку, заказывать транспорт и т.д. Так эти картины оказались на нашем попечении.
Как раз к тому времени начались перипетии с Советским фондом Рериха, который был организован в 1989 году, а затем и с созданным после прекращения его деятельности Международным центром Рерихов, который стал претендовать на эти картины. Мы сочли эти претензии необоснованными, что и было подтверждено в судебных разбирательствах, где документы, представленные со стороны МЦР были признаны юридически несостоятельными. Когда Святослав Николаевич ушёл из жизни, эти картины остались без законного собственника, будучи на временном хранении в нашем музее. При таком положении вещей они должны были быть введены в Государственный музейный фонд Российской Федерации, что и было официально сделано. С этого момента каждая картина получила официальный музейный номер. Сначала КВП (книга временных поступлений), а затем в процессе работы каждая картина получила инвентарный номер.
Я с самого начала была хранителем этой выставки. Поэтому именно я приняла эту коллекцию и хранила её в дальнейшем. Было довольно трудно до конца разобраться с этими картинами, потому что, к примеру, у Николая Константиновича было более 40 картин, которые назывались просто "Гималаи", с одинаковыми размерами и материалами, без датировки. И никаких других признаков не было. Поскольку эти картины уже были закреплены за нашим музеем, и нужно было совершенно точно знать, что есть что, я решила обратиться к номерам владельца - Святослава Николаевича. Это порядковые номера, начиная с единицы: отдельно на картины Святослава Николаевича и отдельно на картины Николая Константиновича. Эти номера написаны чёрной краской, крупными цифрами. И когда мы взяли на вооружение эти номера (авторские, как мы их называем), тогда всё сразу встало на свои места.
Слева направо: Пиотровский М.Б., директор Государственного Эрмитажа; Седов А.В., ген.директор ГМВ; Румянцева О.В., зав. мемориальным кабинетом Н.К.Рериха; И.В.Корольков, журналист (бывш. сотрудник "Новой газеты"); Метакса Т.Х., первый заместитель генерального директора ГМВ; Голенищева-Кутузова В.Е., старший научный сотрудник отдела «Наследие Рерихов» в ГМВ. Румянцева показывает изданные в конце 1990-х гг. самарским издательством "Агни" рабочие каталоги картин Рерихов. |
Но, тем не менее, остались некоторые нюансы, связанные со сходными названиями. И тогда благодаря помощи замечательного рериховского центра в Самаре мы сделали иллюстрированный каталог коллекции, который кроме названий и номеров картин включил в себя и их цветные изображения, что окончательно сняло вопрос о точной идентификации. Что касается номеров, то там проставлены и номера КП (т.е. книги поступлений), и инвентарные, и авторские номера, что совершенно прояснило всю картину, и коллекция стала абсолютно прозрачной. Также была проделана и большая работа по уточнению и проверке названий картин Николая Константиновича по копиям авторских списков, которые он аккуратно вёл сам. Кроме того, на коллекцию была создана масса документов, по которым можно по любому названному номеру быстро найти и название, и размеры, и где эта картина находится в хранении или на какой стене висит.
Для хранения картин Рерихов сразу же было отведено специальное помещение. Сначала они хранились в одном большом зале. Но он был не достаточно удобным. И тогда было специально оборудовано прекрасное хранилище с отдельной ячейкой для каждой картины в огромном двухэтажном помещении. На каждой ячейке проставлен инвентарный номер картины, и каждое произведение стоит на своём месте.
Мы были крайне удивлены, когда МЦР выступил с широковещательным заявлением "Набат совести", что хранимые нами картины гниют в сыром подвале. Эта беззастенчивая ложь распространялась так безапелляционно, что мы ничего не могли поделать. В течение нескольких лет этот "Набат совести" рассылался по всему миру. Там говорилось и о том, что мы не выполнили волю Святослава Николаевича Рериха. Это периодически повторялось на все лады в прессе. Хотя, когда он в последний раз посетил нас в 1989 году, мы подробно обсудили с ним все проблемы, и он сказал, что оставит нашему музею хранившуюся у нас коллекцию, и никаких других распоряжений от него не поступало.
МЦР старательно распускал слухи, что Святослав Николаевич возмущён тем, что картины из его собрания хранятся у нас, что вообще он к нам плохо относится и т.д. и т.п. Действительно, сам МЦР всеми силами старался отрезать нас от Святослава Николаевича и очернить нас в его глазах. Так, Святослава Николаевича грубо обманули, сказав, что в нашем музее не признают духовного наследия Рерихов, а Мемориальный кабинет, в котором он всегда бывал, приезжая в Москву, вовсе закрыт. До этого у меня была постоянная переписка со Святославом Николаевичем и с Девикой. Но после этого он перестал писать. Однако в 1992 году, за несколько месяцев до его ухода из жизни, он написал мне последнее письмо. Оно написано по-английски, и потому я зачитаю перевод: "Международный мемориальный фонд Рерихов. Президент - доктор Святослав Рерих. Бангалор. Индия. 8 мая 1992 года. Дорогая Ольга Владимировна! Под моим председательством создан Международный мемориальный фонд Рерихов для восстановления наших семейных ценностей, таких, как книги моей матери, которые были написаны ею, книги моего брата Юрия, написанные им на различных языках, работы Девики и, разумеется, картины моего отца и мои, написанные мною в Бангалоре и Кулу, которые способствуют укреплению духовного и культурного взаимодействия многих людей. Я считаю честью пригласить Вас быть одним из членов вышеуказанного фонда. И я уверен, что Ваше участие в его деятельности будет большим вкладом в его работу и в достижение успеха. Очень буду благодарен получить ответ от Вас. С сердечным приветом, искренне Ваш Святослав Рерих". Кроме того, он высылает мне телеграмму, причём делает это из двух разных почтовых отделений Бангалора (видимо, опасаясь, что одна может не дойти). Её содержание таково: "Мы приглашаем Вас на открытие Международного рериховского мемориального фонда, которое состоится 15 июня. Мы надеемся, что это будет честью для нас принять Вас". Полагаю, что это достаточно хорошо говорит о самом добром отношении Святослава Николаевича к нам до самого конца его жизни.
Я также думаю, что он очень многое понял в отношении МЦР, но повернуть всё назад было уже слишком сложно и, пожалуй, просто невозможно.
Теперь о так называемой пропаже картин в нашем музее. Первые заявления со стороны МЦР появились в газетах. Сначала говорилось, что у нас украдены и заменены фальшаками 32 картины, затем Воронцов объявил о 40 пропавших произведениях. Потом говорилось о 60 и о 70 картинах. Была издана большая книга под названием "Защитим имя и наследие Рериха", в которой нет почти ни слова правды. С документами в руках можно опровергнуть любую статью этого сборника. И вот там господин Стеценко, который является заместителем Шапошниковой, военный в отставке, не искусствовед и не специалист-музейщик, опубликовал статью о нашей коллекции. К нему попали из разных судебных тяжб несколько наших актов. Он ничего в них не понял, но составил таблицы, в которых доказывает, что картины у нас подменены, что у них другие размеры. Объясню, чтобы всем было понятно.
Дело всё в том, что Людмила Васильевна Шапошникова привезла из Индии так называемую дарственную, которая таковой юридически не является, поскольку в ней написано, что картины, которые хранятся в музее Востока, Святослав Николаевич передаёт Советскому фонду Рерихов на временное хранение с тем, что он оставляет право собственности за собой и имеет право в любой момент забрать обратно всю коллекцию или любую её часть. Там оговорено лишь то, что, возможно, он оставит это имущество Советскому фонду Рерихов после своей смерти. Это не дарственная и не завещание. А завещания, к сожалению, так и не было.
На одном из судебных заседаний судья спросил меня о том, что я думаю о том, почему список картин Святослава Рериха не совпадает по названиям и, особенно, по размерам с нашими картинами. Я ответила, что точно сказать не могу, но могу это объяснить лишь тем, что уже тогда Святослав Николаевич вовсе не хотел, чтобы картины уходили из музея Востока. Не мог же он, как владелец, не знать названий картин и их размеров, а они порой совершенно не совпадают. Поэтому юридически получалось "возьми то, не знаю что". Эти списки не давали права забрать коллекцию, потому что они не соответствовали тому, что мы имеем.
У нас не раз пытались забрать эти картины, было несколько судов. Все решения были в нашу пользу. Абсолютно все. Но в процессе разбирательств многое прояснилось. Так, мы были очень рады получить, предоставленную МЦР, копию акта получения этих картин из-за рубежа Русским музеем, куда они поступили из Болгарии. В этом акте поименованы все картины, пришедшие в нашу страну. Больше всего меня поразило то, что сотрудники МЦР не смогли элементарно разобраться в нём. В этом акте дан список на 296 картин. Там же поименованы 14 картин, которые должны были быть отправлены обратно в Болгарию, потому что Святослав Николаевич решил их подарить болгарским друзьям. Они все поименованы по этому списку. Кроме того, там указано, что 3 картины он заменяет на другие. Картина "Дева снегов" заменялась на "Холм Тары", которую просит отправить обратно в Болгарию. Картина "Александр Невский" заменялась на "О, грядущий" ("О грядущем"), которую тоже следовало отправить в Болгарию. "Рассказ о Шамбале" заменялся на картину "Серафим" ("Терафим"), тоже предназначенную для Болгарии. Так в этом акте ясно сказано, что картина "Дева снегов" должна быть заменена и отправлена в Болгарию. Однако в своих публикациях МЦР настойчиво спрашивает, куда мы дели "Деву снегов". Так вот я хочу сказать, что и "Дева снегов", и "Александр Невский" были изъяты из состава выставки самим Святославом Николаевичем. Уже в Бангалоре он продал их крупному индийскому коллекционеру Кеджривалу, с которым знакомы многие российские рериховеды, в том числе и из нашего музея. Они находятся там, участвуют в выставках, публикуются в каталогах. Буквально недавно мы запросили Музей Рериха в Нью-Йорке о картинах "Холм Тары", "О грядущем" и "Терафим" и получили ответ, что, по имеющимся у них сведениям, эти картины принадлежали Кэтрин Кэмпбелл, которая предоставила их Святославу Николаевичу для выставки. Картина "Терафим" с 1980 года находится в Болгарии и ныне выставляется в постоянной экспозиции рериховского зала в Национальной галерее иностранного искусства в Софии.
Какое-то время все эти картины как единая выставка путешествовали по городам СССР; а когда она приехала в Москву, то в ВПХО необходимые 14 картин были отобраны и отправлены в Болгарию. В результате осталось 282 произведения. Эта коллекция путешествовала по другим городам и потом была передана на хранение в музей Востока. И вот в этом списке из Болгарии (на английском языке) и затем в следующем акте о передаче в Одессу я проставила наши инвентарные номера. Всё вновь сошлось и подтвердилось, что всё находится на месте, ни одна картина никуда не делась.
Правда, представители МЦР твердят о разнице в названиях картин. Но эта разница вполне естественна. Так, в Русском музее название одной из картин Николая Константиновича перевели с английского (так в списке из Болгарии) как "Та, которая ведёт"; но её авторское название - "Ведущая" и потому именно под ним она значится у нас. Или же "Тирон получает послание", авторское название - "Весть Тирону" и т.д. То есть, проделана работа по сверке и уточнению авторских названий произведений. Причём, это не только наша работа, а коллективный труд, в котором участвовали рериховеды и почитатели творчества Николая Константиновича из тех городов, по которым проехала эта выставка.
В результате серьёзной исследовательской работы мы выяснили точные названия многих картин, что было утверждено фондовой комиссией. Например, более 40 маленьких горных пейзажей имели по списку название "Гималаи" без каких-либо ещё сведений. Но мы обратили внимание на то, что если посмотреть на обороте, то там стоит геометрический значок с неким номером в середине. Затем Владимир Васильевич Соколовский составитель каталога художественного наследия Николая Рериха обнаружил на квартире Юрия Николаевича Рериха списки картин, сделанные самим Николаем Константиновичем. В результате он то и раскрыл тайну загадочных значков с номерами на оборотной стороне картин. Оказалось, что геометрический значок означает год написания картины, а номер соответствует названию картины по авторскому списку этого года. В итоге мы обозначили картины их правильными изначальными названиями. Так, у одной картины из серии "Гималаи" оказалось название "Серебряное царство", а у другой - "Гималаи. Розовый восход" и т.д. Так что, вот такая большая работа была сделана. Позднее известная рериховед из Русского музея Валентина Павловна Князева опубликовала в музейном сборнике специальную статью на эту тему.
Кстати говоря, те сотни маленьких гималайских пейзажей, которые Людмила Васильевна Шапошникова привезла из Индии, тоже не имели названий. Так она просто дала указание прежней хранительнице этой коллекции госпоже Роттерт: "Дай им сама какие-нибудь названия. Попадёшь в историю". Вот она и дала этим картинам условные названия по собственному усмотрению, а потом пришла в ужас, когда узнала, что эти работы начали выставляться под этими самыми названиями.
Это, пожалуй, всё, что я хотела сказать для того, чтобы разъяснить основную тему нашей встречи. Ведь просто невозможно терпеть многолетние обвинения в адрес музея в том, что десятки картин заменены подделками. Имиджу музея нанесён тяжёлый урон. И мы бы хотели, чтобы собравшиеся здесь представители прессы, наконец, открыто сказали о том, что все эти обвинения - неправда и что у нас все картины находятся на своих местах и в прекрасных условиях.
СЕДОВ А.В.: Спасибо. Ольга Владимировна уже упомянула о состоявшемся журналистском расследовании. Здесь присутствует автор Игорь Корольков. О результатах своего расследования, может быть, он сам скажет.
Корольков И.В. рассказывает о своем журналистском расследовании, о состоянии картин в музее Востока. |
КОРОЛЬКОВ И.В.: Весной этого года МЦР обратился в "Новую газету", в частности, ко мне с просьбой, чтобы я провёл журналистское расследование и помог выявить хищения и подделки картин, которые какое-то время назад были осуществлены в музее Востока. Я подчёркиваю, что МЦР обратился именно ко мне. А после моего согласия обратился к руководству, и руководство редакции поручило мне провести такое расследование. Я тогда работал в "Новой газете" обозревателем. Моя специализация это именно журналистские расследования. Я довольно долго работал в МЦР. Мне предоставили много бумаг, документов, которые должны были свидетельствовать о том, что в музее Востока картины подделаны и похищены. После изучения документов в МЦР, я сказал, что мне этого недостаточно, и как всякий добросовестный исследователь уведомил, что я пойду в музей Востока и буду изучать документы там. Более того, в мои планы входило посмотреть запасники музея и своими глазами увидеть, как хранятся и хранятся ли вообще там те картины, которые МЦР считает подделанными или похищенными. Меня здесь, естественно, встретили несколько настороженно. Я пришёл в музей с толстой книгой "Защитим имя и наследие Рериха", в которой опубликована статья Стеценко. Это аналитическая статья, где автор сопоставляет ряд документов, названия картин, размеры, годы написания и приходит к выводу, что эти данные во многих картинах не совпадают. Следовательно, на его взгляд, это говорит о подделке и хищении. Однако можно ли представить, что если кто-то решил подделать картину, то он сделает подделку больше или меньше, чем оригинал. Я себе такого фальсификатора не представляю. Иначе, зачем это делать? Я в течение месяца приходил в музей Востока и вместе с Ольгой Владимировной Румянцевой изучал акты. Мы проверяли каждую картину. Все картины по спискам и каталогам оказались на месте. Я не обнаружил ни одной исчезнувшей картины. Но этого было недостаточно. Редакция написала письмо на имя директора музея с просьбой разрешить мне посмотреть запасники. Мне разрешили. В этом осмотре участвовало человек пять во главе с директором музея. Я принёс с собой сантиметр, и мы замеряли те картины, которые были названы в статье Стеценко. Их извлекали и осматривали.
Кстати, они хранятся в сухом помещении, защищены от света, каждая картина в отдельной нише. Они плавают не в воде, не сгнили, как говорили некоторые товарищи из МЦР.
Мы смотрели на обратной стороне авторский номер, подпись Николая или Святослава Рериха на холсте. Замерял картину или я, или кто-то из специалистов. Некоторые данные действительно не совпадали с так называемой дарственной, или как её ещё называют в МЦР завещанием, которая юридически не признана ни дарственной, ни завещанием. Некоторые размеры не совпадают на какое-то количество сантиметров. Я этого объяснить не могу, и вряд ли кто-то может объяснить. Я могу ошибаться, я не специалист, но ещё за несколько лет до того, как я пришёл в музей, Счётная палата по просьбе МЦР создала специальную комиссию, мощную группу экспертов, куда вошли известные реставраторы, коллекционеры, один из которых присутствует здесь, - господин Дудаков. Счётная палата была настроена очень решительно - обнаружить и подделку, и воровство. Они около двух месяцев в составе комиссии проверяли каждую картину, но не обнаружили ни подделок, ни хищений. А все разночтения в размерах имели логическое объяснение. И я тоже пришёл к выводу, что никаких хищений нет, а все картины в наличии. Я об этом составил служебную записку, и написал о том, что редакцию "Новой газеты" вводят в заблуждение, утверждая, что похищено около 70 картин, и что ситуация действительно требует расследования и публикации, но только объективной публикации, рассказывающей о том, что есть на самом деле.
В статье, написанной Стеценко, сравниваются названия картин, о которых говорила Ольга Владимировна. Одно название звучит так, а другое несколько иначе. У этого тоже есть причины. Когда я окунулся в эту тему и стал изучать вопрос, то узнал, как происходят изменения и уточнения названий картин. Некоторые картины получали то название, которое было написано на обратной стороне картины рукой самого Рериха. Или название бралось из авторских списков, о которых госпожа Румянцева уже говорила только что. Когда я это стал рассказывать Стеценко, упомянув об условных знаках, которыми Рерих обозначал свои картины, и по ним устанавливают истинное название, он безапелляционно заявил: "Что за ерунду вы говорите!". Хотя это прекрасно известно всем специалистам по творчеству Рериха уже с 1980 года. Хочу подчеркнуть, что этой аналитикой занимался человек далёкий от искусства и от того, чтобы понять истинное положение вещей; и делал это с одной единственной наперёд заданной целью - любым способом доказать, что картины похищены или подделаны. Хотя доказать это просто невозможно.
Стоит упомянуть, что и господин Стеценко и президент МЦР Воронцов часто говорят о трёх яко бы похищенных картинах: "Александр Невский", "Дева снегов" и "Песнь о Шамбале". Так вот, мне удалось выяснить, где находятся первые две из них: в Бангалоре у известного коллекционера Кеджривала, который купил их у Святослава Рериха. Мне пришлось общаться с людьми, которые работают в самарской межрегиональной общественной организации Центр духовной культуры и работающим при нём издательстве "Агни". Они получили письменное разрешение владельца на публикацию репродукций с этих картин. Один из них - фотограф Павел Воробьёв, который побывал у Кеджривала и фотографировал эти картины; он и предоставил мне снимки. Более того, мне прислали снимки из каталога, который выпущен в Индии. Там опубликована одна из этих работ ("Дева снегов"), и на английском языке подписано, что это картина из коллекции господина Кеджривала. То есть, при желании вовсе не трудно установить, где эти картины находятся, а не огульно, в своих интересах, обвинять музей Востока в краже этих картин. Это просто непорядочно.
Кроме того, обращаясь в редакцию, МЦР просил заняться не только темой хищения и подделки картин, но ещё и темой усадьбы Лопухиных, считая, что их подсиживают, у них хотят отнять эти здания, а они на законных основаниях пребывают в них. На самом деле, как мне удалось выяснить из предоставленных в МЦР документов, они занимают эти помещения на основании решения Правительства Москвы. Они арендовали эти здания на 49 лет. Но дело в том, что эти здания находятся в федеральной собственности, и московские власти не имели права ими распоряжаться. Окончательное решение по этому вопросу - постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ, в котором признаётся, что здания должны быть переданы, согласно постановлению Правительства Российской Федерации, музею Востока.
Что касается так называемой "дарственной", на которую всё время ссылается МЦР. Юридически судами этот документ не признан "дарственной". Постоянные ссылки на этот документ, как на "завещание" - тоже неправда.
Вы понимаете, что когда кто-то обращается к вам первым, - а журналисты часто оказываются в таком положении, - человек невольно сам принимает эту сторону. Ведь всё звучит как бы убедительно. И хочется верить, что это правда, то есть относишься к этому с доверием. И когда я пришёл в музей Востока, то я был серьёзно настроен на сенсационное разоблачение. Меня встретили очень насторожено, но раскрыли, показали и объяснили всё, что могли. И сопоставляя, анализируя полученное ранее с увиденным в музее, я пришёл к выводу, что МЦР категорически не прав. Я даже думаю, что они прекрасно понимают, что никакого хищения и никаких подделок нет. Это, возможно, просто такая тактика поведения, для того, чтобы измотать нервы, вынудить отдать коллекцию, да и просто громко заявить о себе.
Я пришёл к твёрдому убеждению, что МЦР просто подставляет средства массовой информации, внедряя туда некачественную, а зачастую и просто лживую информацию, которую публикует на коммерческой основе, просто покупая очень большие печатные площади. За это платятся очень большие деньги и газеты печатают. Мне очень стыдно за некоторых моих коллег, которые идут на поводу, и, не вдаваясь в подробности, не изучая материал, который им подсовывают, печатают и ставят иногда свою подпись.
СЕДОВ А.В.: Спасибо большое. Одна из претензий МЦР к музею Востока - утверждение о том, что мы неправомерно владеем коллекцией. Несмотря на то, что она поставлена на государственный учёт и входит в Государственный музейный фонд Российской Федерации, постоянно во всех публикациях со стороны МЦР красной нитью проходит идея: отдайте коллекцию нам! Нам - общественной организации, общественному музею. В общем, это достаточно серьёзная коллизия: когда требуют передачи вещей, принадлежащих государству, в частные руки. Для того чтобы несколько прояснить ситуацию и мнение наших коллег по этому поводу, я позволил себе пригласить на наш круглый стол директора Эрмитажа Михаила Борисовича Пиотровского. И мне бы хотелось, чтобы он высказал несколько слов о своём видении этой проблемы.
Слева направо: М.Б.Пиотровский директор Государственного Эрмитажа; Седов А.В., ген.директор ГМВ. |
ПИОТРОВСКИЙ М.Б.: Я постараюсь кратко. Я здесь не только как директор Эрмитажа, поскольку музей Востока наш родственный, братский музей (мы работали и будем работать вместе), но и как председатель Союза музеев России. И есть два аспекта этой ситуации. Один из них кажется особым. Но на самом деле это не особая, она очень типичная для сегодняшнего времени ситуация. Сейчас почти все музеи находятся под такой атакой, жёсткой атакой, для которой есть хороший термин, его все знают - "рэйдерство". Это попытка установить контроль над имуществом, которое уже имеет своих нормальных хозяев, в данном случае государственных. Существует целый набор любимых тем и сюжетов, которые не раз очень хорошо проходили. Они совершенно уводят от главной темы. Мы не должны заниматься вообще разговорами о владении предметами искусства. Мы как-то совершенно забываем, что об этом говорить вообще не прилично. Тем более что есть ещё законная деятельность, политика.
Да ещё все эти бесконечные разговоры о подменах в музеях. Это типичный штамп, опять-таки входящий в стандартный набор: они плохо хранят, поэтому отдайте нам. А эти "нам" - довольно много разных организаций и людей... Картины, которые "гниют в подвалах". Эта тема звучит каждый раз, когда в стране возникает повод: осваивается новый красивый дворец или ещё что-то. Одни и те же люди начинают говорить: вот у них - у Эрмитажа, у Русского музея - в подвалах... Рубенсы, Рерихи гниют, - нужно отдать нам, у нас всё будет хорошо.
Вот такая ситуация - с одной стороны типичная, но с другой стороны совершенно недостойная. Мы жутко провинциализируемся. Разве об этом можно говорить, когда речь заходит о Рерихе?! Нам повезло, России повезло! Есть Рерих, есть семья Рерихов. Есть великое культурное явление, которое называется "Рерих". Есть наследие, которое не в картинах и вообще не в вещах. Это наследие - гордость России. То духовное наследие, которое нужно осваивать. Осваивать вместе, ведь оно огромно. И вот об этом нужно говорить! Потому что в этом наследии много загадочных тайн и интересных вещей, в сто раз более интересных, чем списочные расхождения в размерах картин и каким образом это случилось. Это можно разобрать раз и навсегда. Нельзя же устраивать по этому поводу бесконечные суды.
Это и Пакт Рериха, и искусство, в котором проявились все связи русской культуры с индийским духовным наследием. Это, скажем так, будущие судьбы Центральной Азии, которые в какой-то мере, будут определяться и наследием Рерихов. Я думаю, что многие в это верят. Это, что называется, "большая игра". Это множество интереснейших сюжетов, в сто раз интереснейших, чем разбирательства по усадьбе Лопухиных.
У нас есть своя громадная работа, связанная с наследием Рериха. Вот сидит директор нового музея, Музея семьи Рерихов в Петербурге [указывает на А.А.Бондаренко]. Там через год будет проходить большая конференция. Таких центров очень много. Все они очень разные. Действительно, не мало таких явлений в нашей культуре, которые вдохновляют столько людей. А порой это вдохновение кто-то обращает борьбой за какие-то отдельные вещи. Пакт Рериха - вот о чём нужно с утра до вечера говорить. Потому что в нём есть ясное предложение - Декларация прав культуры, которую представлял Дмитрий Сергеевич Лихачёв. Вот - одна из важнейших задач XXI века. Есть права культуры, которые первым провозгласил Рерих. Нашёл некоторые рецепты как их защищать. Это вообще смысл существования человечества, потому что главное право - право культуры.
Это всё важно для России, потому что Россия до сих пор остаётся страной, где культура никак не может выбраться с самых последних строчек бюджета, а порой и вообще выпадала из него. Сейчас, правда, куда-то выдвинулась в национальных приоритетах.
Это важно для всего мира, который тоже должен заниматься правами культуры. Это актуальные задачи XXI века. Это практические задачи. Дальше права культуры упираются опять в вопрос владения. Кому что принадлежит? Кому принадлежит Парфенон? В этом споре частично отражается большая философская проблема с громадным мировым измерением. И вижу здесь, множество сюжетов, о которых можно и нужно говорить в подобных собраниях, а не разбираться вынужденным образом в мелочных и недостойных вопросах.
Ведь этот постоянно разжигаемый скандал не стоит и выеденного яйца, а время и силы надо использовать для по-настоящему важных вещей. Но этот скандал, как и все прочие, может принести какую-то пользу - привлечь внимание достойных людей и достойных средств массовой информации к тому наследию, которое оставили Рерихи. И которое, право же, безумно интересно. Я думаю, что это - одна из задач музейного сообщества - помочь музею Востока превратить эту историю в некий толчок для того, чтобы действительно вместе заняться делом, очень большим и очень важным, чтобы люди вокруг, в стране, в обществе при слове Рерих вспоминали то, что надо вспоминать, а не эти споры по картинам. И мы постараемся это сделать. Спасибо.
СЕДОВ А.В.: Спасибо большое! Я готов перейти к вопросам. Даже не столько к вопросам, всё-таки у нас не столько пресс-конференция, сколько круглый стол, чтобы выслушать все мнения.
Слева направо: Метакса Т.Х., первый заместитель генерального директора ГМВ; Голенищева-Кутузова В.Е., старший научный сотрудник отдела «Наследие Рерихов» в ГМВ, хранитель картин Н.К и С.Н. Рерихов; Фролов В.В., секретарь МЦР. |
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Позвольте, я выступлю!
СЕДОВ А.В.: Пожалуйста, только представьтесь.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии Московского государственного университета леса Виктор Васильевич Фролов. [Дополнительная справка: В.В. Фролов работает в должности ответственного секретаря МЦР и входит в состав Правления МЦР].
Я давно занимаюсь изучением наследия Рериха, причём, стараюсь это делать, используя тот метод, который, в общем, развивали сами Рерихи, метод синтеза. Я стараюсь рассматривать наследие и через призму его художественных аспектов и через научные аспекты. Здесь я полностью согласен с Михаилом Борисовичем. Но я бы вывел тональность нашего разговора из каких-то разбирательств, которые прозвучали со стороны уважаемых Александра Всеволодовича, Ольги Владимировны и Игоря Викторовича. Я считаю, что о Рерихах надо говорить так, как говорил Михаил Борисович.
Я не хочу задавать вам каверзных вопросов - нет. Хотя я могу их задать. Но вот, понимаете ли, во всей этой ситуации, я бы сказал исторической ситуации, сложившейся вокруг наследия Рерихов в России и в мире, если брать ещё и Рериховский музей в Нью-Йорке, присутствует одна вещь, которую многие забывают. Мне кажется, мы эту вещь сегодня как-то замотали, затоптали. Если вспомнить письмо Святослава Николаевича Рериха, я думаю, уважаемые персоны присутствующие здесь, его читали - "Медлить нельзя", - то вот стратегия Святослава Николаевича по передаче наследия в Россию и стратегия всей семьи Рерихов об изучении наследия Рерихов именно в России была основана на том, чтобы существовал общественный музей. Святослав Николаевич, вы помните, писал в этом письме, что нужно поверх ведомственных барьеров устраивать общественные музеи. Потому что он чувствовал, он был гением, вообще-то говоря...
РУМЯНЦЕВА О.В.: Но не он же сам писал это письмо!
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Секунду, я вас слушал. Извините, пожалуйста, я вас слушал... Так вот, мне кажется, здесь возникает проблема. В судах она возникала, и возникает, и будет возникать. Она возникала и будет возникать в наших публикациях (я сам автор некоторых публикаций в защиту имени и наследия Рерихов). Я говорю о тех, кто сегодня выступал, исключая, может быть, Михаила Борисовича, хотя и у него был определённый подтекст. Он разделяет позицию персон, которые высказывались до него по этой части. Вот, но это ладно. Хорошо то, что он хорошо высказался о Рерихах.
Мне кажется, что мы забываем о том, что сами-то Рерихи хотели, о воле Святослава Николаевича... Я не говорю о картинах: пропали - не пропали. Я сейчас это не рассматриваю. Воля Святослава Николаевича была, прежде всего, в том, что наследие Рерихов, в частности, та коллекция картин, которая была передана МЦР, а завещание существует, оно заверено индийским нотариусом, понимаете, чтобы это было в МЦР, и так далее.
Во-вторых, мы почему-то забываем о том, что Святослав Николаевич не однажды бывал в России, когда после встречи с Михаилом Сергеевичем [Горбачёвым] ему было разрешено проехать по Москве и выбрать усадьбу для будущего общественного музея, то Святослав Николаевич объездил ряд объектов, подъехал к усадьбе Лопухиных и сказал: "Вот здесь будет музей, потому что здесь хорошая энергетика". Почему мы забываем об этом? [О.В.Румянцева выражает желание что-то сказать]. Извините, пожалуйста... В 1989 году, было постановление Совета министров о создании Музея Николая Константиновича. Ведь это постановление никто не отменял.
СЕДОВ А.В.: Какое постановление Вы имеете в виду? О создании Государственного музея Николая Рериха - филиала Музея Востока. Да - было.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Я вас не перебивал! Извините, пожалуйста...
СЕДОВ А.В.: У нас не конференция, у нас пресс-конференция.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Нет, Вы сказали - у нас круглый стол!
СЕДОВ А.В.: Да, мы пошли на смешение жанров, но не до такой же степени!
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Хорошо, я заканчиваю. Так вот, уважаемые коллеги, я думаю, что мы с вами будем ещё как бы взаимодействовать, в разных аспектах и с разными позициями. Мне думается, что самое главное в этом взаимодействии - воля семьи Рерихов.
[Р.Б.Рыбаков выказывает желание высказаться].
СЕДОВ А.В.: Слово Ростиславу Борисовичу Рыбакову.
Слева направо: Рыбаков Р.Б., директор института Востоковедения; Попов Г.П., помощник ген. директора Гос. музея Востока; Бондаренко А.А., директор Музея-института семьи Рерихов в С-Петербурге. |
РЫБАКОВ Р.Б.: Я хочу представиться тем, кто меня не знает: Рыбаков Ростислав Борисович, директор Института Востоковедения и доверенное лицо Святослава Николаевича Рериха.
Именно я создал Советский фонд Рерихов, против чего решительно выступили и Ольга Владимировна Румянцева, и Людмила Васильевна Шапошникова вместе. Я тогда поехал к Святославу Николаевичу. Вынужден огорчить моего оппонента, но автором опубликованного в газете письма "Медлить нельзя" был я! Святослав Николаевич посмотрел текст, очень его одобрил и (Бог меня хранил) сказал: "Здесь надо внести некоторые изменения". А он уже плохо видел, плохо слышал. Я вовремя сообразил и сказал: "Исправьте своей рукой", - и он сделал это. А для того, что бы напечатать, мне привезли машинку. Я сидел в соседнем номере и печатал.
Поэтому мысли, которые были выражены в письме "Медлить нельзя", отражали ситуацию 1989 года, как она мне виделась, и как я донёс её до Святослава Николаевича. Тогда планировалось создать Советский фонд Рерихов в рамках Фонда культуры. Но против этого выступила Раиса Максимовна Горбачёва. Она очень мудро сказала: "Нет, пусть это будет отдельный фонд".
В этом деле вокруг Рерихов спутаны два понятия: "наследие" и "наследство". Шапошникова и компания бьются именно за наследство. Шапошниковой всегда надо иметь врага - только тогда она жива, только тогда она полнокровно существует. Соберите список людей, уволенных за эти годы...
Фонд Рериха задумывался совершенно не так. Если кому-нибудь когда-нибудь будет интересно, как он задумывался, я готов поделиться. То, что происходит сегодня - всё совершенно не то, совершенно не то. А ведь всё это пытаются вписать в рамки "спасения российской культуры". Сколько народа при этом растоптано!..
Основная деятельность Шапошниковой и компании - расправа с инакомыслящими. Это вписывается, как совершенно правильно сказал Михаил Борисович, в тьму Средневековья...
Ещё у меня маленькая ремарка насчёт названий картин для выступавшего журналиста. [Обращается к И.В. Королькову]. (Я с восторгом прочитал Вашу статью).
Просто я приведу один пример: Рерих показывает мне свои картины. Я их все фотографирую. Эта история немного мистическая, и с ней много связано. И с той картиной, о которой пойдёт речь, тоже. Святослав Николаевич приносит эту картину, ставит. Он говорит мне название. Я записываю и фотографирую. Это какая-то фантастическая карта. Он говорит: "Картина называется "Знаки священные", но Вы лучше напишите - "Завет Учителя"". Понимаете, что это значит? Я не думаю, что у Репина "Иван Грозный убивает своего сына" может называться иначе. Здесь название точно выверено. А у Рериха другой подход. У него важен философский посыл картины. Бывали случаи, когда он менял названия картин. Для него это была вполне естественная вещь.
И последнее... Мне кажется, что главная цель нашей сегодняшней встречи - рассказать правду. Спасибо музею Востока, что он даже не перешёл в наступление, но занял хотя бы оборонительные позиции. Ведь столько лет идёт это агрессивное безобразие... Что надо делать? На мой взгляд, ничего делать не надо.
Кстати - это тоже вам надо знать - именно я предложил Шапошникову в качестве директора Музея Рериха, а потом ездил к Святославу Николаевичу виниться. Очень интересно, ведь он даже не знал, что я в Бангалоре; но когда я вошёл, он сказал: "Я знаю, зачем вы приехали. Не волнуйтесь. Всё, в конце концов, образуется". Потом я всё ему рассказал. Сказал, что ухожу из Фонда. Он возразил: "Ни в коем случае". После чего я приехал. С Шапошниковой мы уже не общались. Я передал, что выхожу из Правления, но Святослав Николаевич велел мне остаться в Фонде. Но на второй день меня, конечно, с треском выгнали из этого Фонда. Это было вполне естественно.
Но это всё, мне кажется, образуется, как и говорил Святослав Николаевич. И прекрасно, что музей Востока, наконец, заговорил, рассказал правду. Я считаю, что нельзя, чтобы река текла только в одну сторону потоком мутной жижи. Самой Шапошниковой принадлежит одна очень хорошая фраза, сказанная на самом раннем этапе: не должно одно рериховское учреждение давить другое. Поэтому мы, например, Институт Востоковедения, кстати, я хочу подчеркнуть, подписали с МЦР (по их же инициативе) договор о сотрудничестве.
Поэтому всё-таки, желательно помнить о наследии Рерихов, а не о наследстве. Ведь в вопросе о последнем, конечно же, всё уже давно доказано. Я могу привести некоторые детали, как подписывались эти дарственные, и прочее. Но, в конце концов, это уже не важно. Важно, что существует такой изумительный центр, как музей Востока в Москве, который ведёт огромную работу, и не только по Рериху. Кстати, у нас нет ни одного художника, о котором было бы столько монографий, столько вообще написано, столько разных музеев. Рерихам в этом смысле очень повезло...
Поэтому, мне кажется, задача всех присутствующих здесь - докопаться до правды, поверить в неё, услышать другую сторону. Впрочем, безусловно, и ту сторону тоже. Но всё-таки давайте работать над сохранением, преумножением, помня то, что в нашем доме наследие Рерихов, а не наследство. А картинам здесь, по-моему, очень уютно, очень удобно. Извините, что я затянул свою речь, позабыл о правилах поведения.
СЕДОВ А.В.: Спасибо. Пожалуйста - [предоставляет слово желающему].
ЖУРАВИХИН П.М.: Печатное агентство "МобАрт". У меня вот какие вопросы. Дело в том, что на сайте МЦР развёрнуто достаточно большое количество материалов, в том числе и документов. Вот если Ростислав Борисович основывается на...
РЫБАКОВ Р.Б.: Пожалуйста, громче. Я совсем не слышу.
ЖУРАВИХИН П.М.: Ростислав Борисович сейчас много нам рассказал. Но это были, так сказать, личные воспоминания. Хотелось бы, если у нас круглый стол, а говорим о таких безобразиях, которые творятся, то, наверное, всё-таки будем основываться на фактах. У меня несколько вопросов. Первое, вот Ростислав Борисович назвал Людмилу Васильевну "Шапошникова и компания". Да, у меня возникает вопрос. Я знаю, что в прошлом году Людмила Васильевна, например, была награждена орденом Дружбы за сохранение культурного наследия, да. В этом году МЦР получил премию "Национальное наследие" за реставрацию усадьбы. Известны высказывания наших выдающихся политических и государственных деятелей о её деятельности по сохранению культуры в России. Это вот, первый вопрос. Как вы можете это откомментировать? И вообще ваша оценка деятельности Людмилы Васильевны по реставрации, по содержанию этой усадьбы и по развитию негосударственного музея, о котором говорил Рерих. Это первый вопрос.
Второй вопрос связан частично с этим. Это по усадьбе Лопухиных. Как вы можете объяснить тот факт, что сам Святослав Николаевич Рерих, неоднократно, и даже в письменном виде обращался с просьбой вернуть эти картины, о которых здесь говорили. Это письмо тоже размещено на сайте МЦР. С ним можно ознакомиться. Где Рерих обращается к Ельцину. По-моему, 1992 год, с просьбой вернуть эти картины, которые незаконно удерживает Государственный музей Востока. Его письмо Ельцину вряд ли кто мог прочесть.
РЫБАКОВ Р.Б.: Что, у него в письме так написано: "Незаконно удерживает музей Востока"?
ЖУРАВИХИН П.М.: Да, незаконно удерживает Государственный музей Востока. Это второй вопрос.
Что касается завещания. Его пытаются представить как-то по-другому, но есть документы на сайте Международного центра Рерихов, где завещание и дополнение к завещанию признано индийской стороной, как завещание человека, который жил в Индии.
Вот такие три вопроса. И последнее. О постановлении, которое здесь приводилось, текст которого у нас здесь есть. Почему, если всё так правильно, постановление до сих пор не отменяется? Значит, есть какие-то веские причины, чтобы не отменять постановление?
СЕДОВ А.В.: Какое постановление?
ЖУРАВИХИН П.М.: 1993-го года, о создании Государственного музея в усадьбе Лопухиных.
СЕДОВ А.В.: А почему оно должно быть отменено?! Оно не выполнено. И не выполняется не по нашей вине. Вот у меня в руках исковое заявление от Федерального агентства федерального имущества. Исковое заявление о выселении, где написано: "Российская Федерация является собственником здания, расположенного по адресу Москва, Староваганьковский переулок, ныне Малый Знаменский, дом 3/5". Исковое заявление от 25.07.2007 года. Так что какие-то подвижки идут. Видимо, всё-таки государственные учреждения, которые должны заниматься этим вопросом, начинают выполнять свою работу, слава Богу...
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Но, учитывая, что постановление было принято в 1993 году, тут есть какие-то вопросы... И ещё...
СЕДОВ А.В.: Давайте оставим эти вопросы юристам.
ЖУРАВИХИН П.М.: Ну, просто у нормальных людей возникают вопросы. До сих пор не выполняется. Значит, есть ли для этого какие-то причины?..
СЕДОВ А.В.: Значит, надо выполнять!
ЖУРАВИХИН П.М.: Ещё вопрос. Мы говорим, вот Михаил Борисович очень хорошо сказал, о том, что действительно наследие Рериха огромно, и оно требует, безусловно, изучения. И не только наследие творческое, но и философское, как сказала Ольга Владимировна. Но вот нам дали статью, например, которая называется "Шамбалалайка". Я уж не говорю о том, что здесь слово Шамбала коверкается, а известно, что оно всё-таки священно для буддийского мира. Это уж без комментариев. Тем более что здесь находится Ростислав Борисович, и я думаю, он может дать оценку этому явлению. Но вот тут написано: "Живая этика" - это идеологический стержень веры, фактическая канонизация учения, связанная с рождением новой политической религии. Я знаю, что в вашем музее тоже проходят конференции, связанные с "Живой этикой", и поэтому всё же, прокомментируйте, пожалуйста, то, что здесь написано. В частности, если уж говорить об исследовательских проблемах, тоже возникает вопрос. Нам вот сегодня дали высказывания о Владимире Росове. [Имеется в виду разложенный в папки с документами для прессы листок с фрагментами рецензий четверых академиков РАН на докторскую диссертацию заведующего Отделом наследия Рерихов в музее Востока В.А. Росова. - См. Приложение к настоящему материалу]. А сегодня эта тема как-то не поднималась. Она каким образом связана с сегодняшним круглым столом?
СЕДОВ А.В.: По поводу "завещания". Я не сильный знаток юридических вопросов. Об этом можно спросить юристов. Но, по-моему, мы живём всё-таки в России, а не в Индии. Если "завещание" признано таковым в Индии, то это проблема Индии. Когда этот документ будет признан завещанием в России, тогда суд на этом основании вынесет другое постановление, а не то, которое пока он принял, отказав МЦР в праве на наследование, в частности, той коллекции картин, которая хранится в музее Востока.
ЖУРАВИХИН П.М.: По поводу комментария "Шапошникова и компания". Известно, что культурная деятельность Людмилы Васильевны достаточно высоко оценивается. Прокомментируйте, пожалуйста.
СЕДОВ А.В.: Почему вы обращаетесь ко мне, а не к Ростиславу Борисовичу? Ростислав Борисович, пожалуйста...
РЫБАКОВ Р.Б.: Сформулируйте вопрос чётко.
ЖУРАВИХИН П.М.: Вы утверждаете, Вы говорили, насколько я понял, что "Шапошникова и компания" ни к музейному делу не имеют отношения, ни к исследованиям Рериха. В частности, сегодня присутствующими поднималась тема, чтобы усадьбу Лопухиных, незаконно занимаемую, отобрать у МЦР. Вопрос заключается в том, что слова "Шапошникова и компания" и усадьба Лопухиных, которую нужно отдать, так не вяжутся с теми фактами, которые мы имеем, выставленными на сайте МЦР. Людмила Васильевна награждена орденом Дружбы за культурное наследие. Это подписано лично Президентом. МЦР в этом году получил национальную премию за сохранение культурного наследия. А вот "Шапошникова и компания" - немножко другая категория.
РЫБАКОВ Р.Б.: Вопрос понятен, так сказать. Не я давал ей орден, не я награждал МЦР. Поэтому я остаюсь при своём мнении - "Шапошникова и компания". Кроме того, Людмила Васильевна Шапошникова прожила очень долгую жизнь и занималась не только рабочим классом Южной Индии, когда была секретарём партийной организации Института стран Азии и Африки, но и написала несколько популярных этнографических книг, до того, как занялась Рерихом. Вы знаете, как она там громит Блаватскую? Во всю. Самыми безобразными словами и выражениями... Никто не позволял себе, даже в советское время, так обвинять Блаватскую во всех грехах. Но меня это, честно говоря, мало волнует. Люди бывают разными, меняют свои убеждения. Но её книга о племенах на Голубых горах написана прекрасно. С точки зрения индолога там очень много натяжек и ошибок, но читается она захватывающе. И, конечно, талант журналистки у неё большой. Был...
То, что она была награждена орденом... Это индийский орден?
ЖУРАВИХИН П.М.: Нет, это наш орден Дружбы. В прошлом году был выдан.
РЫБАКОВ Р.Б. [обращаясь к присутствующим]: Скажите, вы не знаете, Лысенко получал когда-нибудь ордена? По-моему, у него было 5 орденов Ленина.
[РЕПЛИКА ИЗ ЗАЛА]: Девять.
РЫБАКОВ Р.Б.: Девять... Знаете, это не вопрос полемики. Можно писать неправду и получать ордена. Это разные вещи. Вообще нас стараются увести в сторону от Рериха. Тема Рериха огромна. И говорить можно очень долго. Поэтому руководство музея поставило вопрос: рассказать правду о картинах. Причём, это ответная реакция. Их обвиняют в краже картин. Они же утверждают, что у них всё в порядке. Вот тема, которая у нас обсуждается.
СЕДОВ А.В.: Я хотел бы обратить внимание на то, что это типичная тактика, которая применяется по отношению к нам. Это чуть-чуть сказать не так, чуть-чуть изменить, поставить другие акценты, приписать нам то, чего мы не говорили...
ЖУРАВИХИН П.М.: Но сейчас этого не было...
СЕДОВ А.В.: То есть, как не было? Прямым текстом, я бы сказал... Но ведь наследие Рериха настолько огромно, что всем хватит места. Зачем при этом нужно топтать кого-то и лгать в отношении других? Вы что, не можете сами что-то произвести?
ЖУРАВИХИН П.М.: И последний вопрос, пользуясь случаем. Игорь Викторович Корольков, в своей статье "Похищение Рерихов" Вы сказали, что Шапошникова общается с духами, что это авторитарная, жёсткая секта. А в последней статье написано, что ей целуют руки сотрудники. Могли бы вы прокомментировать, откуда у вас такие сведения?
КОРОЛЬКОВ И.В.: Для того, чтобы утверждать такие вещи, достаточно просто изучить линию поведения МЦР, выступления госпожи Шапошниковой. Всё это просто лежит на поверхности.
ЖУРАВИХИН П.М.: А какие-то факты вы можете привести, потому что это чрезвычайно интересно: "общается с духами" и так далее. Что-то фактическое, конкретное вы можете привести? Откуда вы взяли выдержку или конкретное действие?
КОРОЛЬКОВ И.В.: Одну секундочку, если я взял с собой... Это не отнимет много времени. Я процитирую госпожу Шапошникову. Она написала статью, посвящённую супруге Николая Рериха Елене Ивановне. Вот: "Она добровольно вернулась на Землю, чтобы расчистить дорогу этой шестой расе и создать для неё новый энергетический коридор эволюции... Елена Ивановна должна была притянуть на обессиленную регулярными нарушениями всех Космических Законов Землю, Высшие энергии, Высшие силы. Только это могло спасти планету и увести от неминуемой катастрофы... И мало кто понимал, что с началом её мучительного эксперимента над планетой загорелась заря Нового Мира. Но новый Бог не вознёсся над нею. Над Землёй встала она, Космический Иерарх и Великий Учитель" [см.: Л.Шапошникова. Огненное творчество Космической Эволюции / Предисловие к сборнику // Е.И.Рерих. У порога Нового Мира. - М.: МЦР, 1993. - С. 12-13]. Это она говорит о Елене Ивановне, которая и не подозревала, что она - "Космический Иерарх и Великий Учитель".
Я хочу привести ещё один пример. В июне этого года вице-президент Международного центра Рерихов, известный лётчик-испытатель Марина Попович публично рассказывала (об этом идёт речь в "Российской газете") о том, как Пржевальский встречался с Рерихом, и Рерих прошёл сквозь стену и принёс ему книгу. А ведь МЦР взвалил на свои плечи тяжёлое бремя бороться за чистоту имени Рериха. Как же реагировать на это?
Всё это и есть элементы создания религиозного культа, а не научных исследований творчества Рерихов.
ЖУРАВИХИН П.М.: Можно уточняющий вопрос, Игорь Викторович? Вы сейчас в своём кратком выступлении повторили, что МЦР, как вы и писали в своей статье, напоминает некую секту. Так же вы сказали?
КОРОЛЬКОВ И.В.: Да, я писал это.
ЖУРАВИХИН П.М.: Писали. Вопрос вам. Я только задам вопрос, выступать не буду. Считаете ли вы, что учёные, которые принимали участие в международной научной конференции на базе МЦР в 2003 году (тема: "Космическое мировоззрение. Новое мышление XXI века"), а это порядка 950 учёных, поскольку сначала там полгода шло более десятка секционных заседаний, а уж затем пленарное, среди этих учёных есть академики РАН, доктора наук, профессора и т.д., причём разных направлений; так вот, считаете ли вы, что все эти учёные - сектанты?
КОРОЛЬКОВ И.В.: Я считаю, что госпожа Шапошникова, её поведение...
ЖУРАВИХИН П.М.: Да я не о Шапошниковой. У меня конкретный вопрос. Считаете ли вы, что эти учёные - сектанты?
КОРОЛЬКОВ И.В.: То, что вы говорите, и ваш вопрос - де-ма-го-ги-я!
ЖУРАВИХИН П.М.: Как же демагогия?! Международная конференция...
[Председатель передаёт слово другому участнику].
ЮЛИЯ ПОНОМАРЁВА, "ВЕСТИ": [Представляется]. Непонятно, каково сейчас положение с картинами, вашей коллекцией. Она сейчас постоянна?
СЕДОВ А.В.: Эти картины входят в Государственный музейный фонд. Всё! Все вопросы окончены! Денационализация может произойти, только если произойдёт что-то экстраординарное. Это государственная собственность. Из Государственного музейного фонда она может быть выведена только по ошибке или по решению суда.
ЮЛИЯ ПОНОМАРЁВА, "ВЕСТИ": Откуда тогда возникают эти разговоры? Если всё стоит на балансе государства?
СЕДОВ А.В.: Ну как же? Общественная организация хочет. [Разводит руками]. Она хочет...
РЫБАКОВ Р.Б.: Надо вообще сказать спасибо МЦР. Что присланы такие эмиссары. Всё наглядно видно... Можете сделать выводы.
Справа налево: Макаренко Николай Васильевич, Институт теоретической и прикладной физики; Бондаренко А.А., директор Музея-института семьи Рерихов в С-Петербурге. Попов Г.П., помощник ген. директора Гос. музея Востока; Рыбаков Р.Б., директор института Востоковедения; журналисты. |
МАКАРЕНКО Н.В.: Макаренко Николай Васильевич, Институт теоретической и прикладной физики. [Дополнительная справка: зарегистрированное А.Е. Акимовым и Г.И. Шиповым в 1994 году при РАЕН малое предприятие "Международный институт теоретической и прикладной физики", несмотря на звучное название, не является признаваемой со стороны РАН научно-исследовательской организацией. Странно и то, что от её имени представляется, не являющийся учёным физиком, бывший военный Н.В. Макаренко].
Хочу сказать, Михаил Борисович, спасибо вам большое за то признание - очень важный акцент, который вы сделали. К этой теме, к этому вопросу надо подходить гораздо более основательно и масштабно, чем мы подходим. И зря здесь говорят некоторые товарищи, что музей Востока вот так отмалчивался и держал паузу долго. Тут вопрос по-другому несколько стоит.
Я с самого начала не могу знать, поскольку в этой теме нахожусь только с1995 года. Хотел, прежде всего, сказать в отношении постановления [о создании Государственного музея Н.К. Рериха]. Все здесь говорят: вот надо выполнить 1-й пункт, 2-й пункт, 3-й этого постановления, а когда речь идёт о том, чтобы выполнить 4-й, 5-й, 6-й и 7-й пункты, никто ни слова не может сказать, что хоть кто-то пальцем пошевелил или рубль выделил, доля того, чтобы восстановить усадьбу Лопухиных. Она создана, восстановлена, благоустроена и реставрирована только за счёт, откровенно говоря, народных денег. Ни одного рубля государство не вложило. И претендовать на что-то просто, честно говоря, не этично. 20-го сентября на одном из сайтов появилось авторизованное обращение - открытое коллективное письмо в Прокуратуру России по поводу МЦР. Когда вы [обращается к И.В. Королькову] привели некоторые слова Людмилы Васильевны Шапошниковой, то это может сказать человек, который далёк от рериховского учения и вообще от понимания, что собою представляют Рерихи. И Людмила Васильевна ничего там не придумала. Всё откровенно и правильно. [Речь идёт о цитате Л.В. Шапошниковой, которая возводит Е.И. Рерих в ранг "Космического Иерарха и Великого Учителя"].
Я хочу ещё раз определиться. Всё-таки, давайте остановимся, сделаем паузу, во имя спасения будущего, во имя нашей России. Нужно обратить внимание, что величие того наследия, которое оставили Рерихи - оно гораздо выше всех наших интересов. И не надо заниматься сейчас какими-то разборками. Много ошибок. Со всех сторон. Но они только оттого и существуют, что есть недомолвки, несогласие в сотрудничестве, недовысказанность какая-то, в некоторых случаях передёргивание фактов. А не то, чтобы переступить через свою самость и подумать о будущей России.
СЕДОВ А.В.: Замечательно... По поводу недомолвок. Постановление это, простите, не в Вашей компетенции, так же как и не в моей компетенции. Поэтому я и не комментирую его. Я учёный, доктор наук. У меня есть своя определённая специализация. Всегда надо исследовать факты. Вот есть постановление. Законное или незаконное. Оно существует. Если оно незаконно, оспаривайте его, проходите все суды. Пусть суд подтвердит вашу правоту. Если этого нет, то, пожалуйста, можно кричать на всех углах, что оно незаконное. Ну и что? Всё-таки, мы живём в России, давайте соблюдать её законы, соблюдать правительственные постановления.
Здесь нет юристов? Давайте спросим у них, они дадут разъяснения. Ну что мы, со своей стороны, не являясь специалистами по этому вопросу, высказываем комментарии?
[Даёт слово А.А.Бондаренко].
Выступает А.А.Бондаренко. |
БОНДАРЕНКО А.А.: Рериховское наследие подвергается рэйдерским набегам уже с конца 1930-х годов. А мне бы хотелось сказать о музее Востока. Он не только создал, поставил на учёт, достойно хранит и экспонирует уникальную коллекцию, но и предоставляет исследователям рериховского наследия крышу, спасает этих людей от гонений, которыми они подвергаются. Здесь работают и Владимир Росов, и Дмитрий Попов. Я бы с удовольствием подискутировал с Владимиром Андреевичем Росовым о его диссертации и с Дмитрием Николаевичем Поповым, по поводу того, как стоит публиковать те или иные разделы рериховского наследия. Но вынужден говорить не об этом. Конечно, особую роль в формировании первой государственной коллекции Рерихов в музее Востока сыграли Генрих Павлович Попов и Ольга Владимировна Румянцева. За это им низкий поклон. Во-вторых, надо сказать, что ситуация с рериховским наследием и наследством, конечно, имеет очень глубокие корни. И она имеет ещё одну составляющую. Опять же, благодаря усилиям небезызвестной организации, претендующей на монопольное право. Это своеобразная КПСС в рериховском движении. Благодаря её усилиям, ленинградская, петербургская линия рериховского движения очень долго не могла пробить себе дорогу. Спасибо музею Востока за то, что взял на себя труд поддержать создание нашего музея в Петербурге. Спасибо и находящемуся здесь председателю Союза музеев России и музейному сообществу Петербурга. Без вашей поддержки никакого музея в Петербурге не было бы. Спасибо.
[Слово предоставляется следующему выступающему].
ЛАВРЕНОВА О.А., МЦР: Журнал "Культура и время". [Дополнительная справка: О.А. Лавренова является старшим научным сотрудником научно-просветительского отдела МЦР. Журнал "Культура и время" является печатным органом МЦР].
Я автор статей по поводу диссертации, и жалко, что Владимира Росова нет здесь. Но поскольку заявлена тема в пресс-релизе, хотелось бы к этой теме вернуться. Конечно, мы видим мнения академиков о данной диссертации. Но, тем не менее, в самой диссертации отсутствуют доказательства его гипотезы, которую он ставит вначале, о создании Сибирского государства. Он приводит много фактов, но доказательств нет. Если вы [обращается к А.В. Седову] диссертацию читали, я бы попросила вас откомментировать ситуацию. И вторая ремарка по этому поводу. В диссертации отсутствует анализ мнения самого Николая Рериха по поводу его...
СЕДОВ А.В.: Вы ещё раз не представитесь?
ЛАВРЕНОВА О.А., МЦР: Лавренова, журнал "Культура и время".
СЕДОВ А.В.: Замечательно. Насколько я понимаю, диссертация Росова была написана и защищена в 2003 году.
ЛАВРЕНОВА О.А., МЦР: В 2005 году.
СЕДОВ А.В.: В 2005 году, на заседании Учёного совета Санкт-петербургского государственного университета. Повторно она защищена на заседании Учёного совета Новосибирского института истории. Моё глубокое убеждение таково, что в вопросах присуждения научных званий все проблемы должны решаться именно на заседаниях учёных советов, а не на пресс-конференциях, круглых столах, и, тем более, не в прессе. Я, может быть, когда-нибудь, в приватной беседе и выскажу своё личное мнение об этой диссертации...
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Нет, подождите...
СЕДОВ А.В.: Но я не специалист по этому вопросу. Диссертация защищалась на заседаниях специализированных учёных советов, состоящих из уважаемых людей, обременённых учёными степенями. Они её приняли. Вот вы - доктор философских наук. Вы где защищали свою диссертацию?..
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Можно вам вопрос как доктора к доктору?
СЕДОВ А.В.: Даже простая этика не позволяет мне обсуждать решение Учёного совета.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: В этом аспекте я с вами согласен. Вопрос доктора наук к доктору наук...
СЕДОВ А.В.: Я вас слушаю.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Я хотел бы поблагодарить вас, как директора музея за то, что вы даёте возможность высказаться по разным вопросам. Это я подчёркиваю. Я получил материалы пресс-конференции. В этих материалах есть два документа. Один из них пресс-релиз. Второй - выдержки из официальных отзывов ведущих российских учёных о докторской диссертации Владимира Андреевича Росова. Я полагаю, коль это лежит в папочке Государственного музея искусства Востока, то эти документы имеют отношение к нашей пресс-конференции. Иначе, зачем они сюда попали? Я сейчас не беру сторону формальную: где защищал, как защищал, кто голосовал, - я не беру эту сторону. Я хочу обратиться к президиуму. Кто читал диссертацию Владимира Андреевича Росова, все 400 страниц? Кто читал?
СЕДОВ А.В.: Я читал.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Я читал её два раза. Вы понимаете, в чём дело? Вот мнение академика Молодина. Это из вашего пресс-релиза. Одна фраза, я хочу об этом сказать: "В ней (то есть в диссертации Владимира Росова) нет ни одного дурного слова об этом человеке (то есть Николае Константиновиче Рерихе)". Я подчёркиваю, ни одного дурного слова. Если же вы читали, а вы читали диссертацию Росова Владимира Андреевича, то вы не можете не помнить параграфа, который называется буквально "Выступления против академика Рериха в харбинской прессе". Значит, слушайте меня дальше...
[Смех в зале].
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Я этот параграф проанализировал, и на объём девяти страниц текста там, по меньшей мере, порядка 20-25 высказываний, слов и выражений, которые прямо или косвенно дискредитируют жизнь и творчество Николая Константиновича. Это первое.
СЕДОВ А.В.: Я вам сразу отвечу...
ФРОЛОВ В.В., МЦР: А я не закончил...
СЕДОВ А.В.: Вы задали один вопрос, потом зададите второй.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Давайте.
СЕДОВ А.В.: Простите, у меня впечатление, что вы плохо читали. Речь идёт о харбинской прессе, о цитировании харбинской прессы. Это цитаты.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Я сейчас закончу вопрос. Проблема в том, что Владимир Андреевич, к величайшему сожалению, как историк, не дал однозначной, объективной оценки тому, что он там собрал.
СЕДОВ А.В.: Замечательно. У вас есть своё мнение. У Учёного совета - другое мнение. Если у вас есть особое мнение о какой-то научной работе, то пишите отзыв, который будут зачитывать на заседании Учёного совета. Вам что-то не нравится? Поезжайте на защиту, выступайте с критическими замечаниями, громите его, убеждайте членов Учёного совета. Но что вы нам-то здесь рассказываете? Тем, кто не знает, не читал. Как доктор философских наук, вы что, не знаете процедуру защиты?
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Но вы же читали.
СЕДОВ А.В.: А вы знаете процедуру защиты?
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Вы же читали диссертацию?
СЕДОВ А.В.: Ну и что? Что дальше? Я не член Учёного совета. Вам что-то не нравится? Вам не нравится та или иная работа? Простите, но дискутируйте всё-таки в академическом стиле.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: А я в этом стиле и дискутирую.
СЕДОВ А.В.: Ничего подобного. Вам не нравится - поезжайте на заседание Учёного совета. Пишите...
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Мне не то, чтобы не нравится, я факты привожу.
СЕДОВ А.В.: Ну, замечательно. Но что же нам-то факты приводить?
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Александр Всеволодович, я вам задаю вопрос как доктор наук доктору наук. Вот и всё.
РЫБАКОВ Р.Б.: Может быть, мы прекратим заниматься одним и тем же. То есть уходить от сегодняшней темы пресс-конференции. Не отвечайте [обращаясь к А.В.Седову], я умоляю вас. Это же типичные вопросы "Шапошниковой и компании", которые только уводят в сторону.
ФРОЛОВ В.В., МЦР [вскочив с места и гротескно эмоционально]: Я прошу вас не оскорблять Людмилу Васильевну!!! [Смех в зале].
РЫБАКОВ Р.Б.: Я ей сказал в глаза, в своё время и повторю сейчас: ни один человек в мире, даже Хорш, ни принёс и не принесёт столько вреда Рерихам, сколько принесла Людмила Васильевна Шапошникова... Давайте говорить на тему.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Тут трудно не переходить на личности.
СЕДОВ А.В.: По-моему, я достаточно ясно ответил.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Тогда не надо было здесь заявлять.
СЕДОВ А.В.: Это приведено в качестве примера.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Ещё один вопрос. Я не буду больше вас утомлять. Вы пишете, ваши люди, кто отвечает за пресс-релиз. "Публичному шельмованию подвергается, независимый от МЦР и т.д.".
СЕДОВ А.В.: Совершенно верно.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Я не занимаюсь публичным шельмованием. Извините, пожалуйста.
СЕДОВ А.В.: Вы член МЦР?
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Я член Правления МЦР. Я не занимаюсь.
СЕДОВ А.В.: Значит, этим занимается Ваше руководство.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Тогда вы неэтично поступаете, включив в пресс-релиз такое выражение.
СЕДОВ А.В.: Вы считаете так, я считаю по-другому.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Вы ответили на мой вопрос, спасибо.
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Александр Всеволодович, можно всё-таки вопрос в продолжение темы Михаила Борисовича. Он правильно сказал, что наследие Рериха велико, и всем хватит места для его изучения.
СЕДОВ А.В.: Совершенно верно, это вы можете прочитать в нашем пресс-релизе.
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Я абсолютно согласен с этим положением, что объём очень большой.
СЕДОВ А.В.: Это очень хорошая постановка вопроса.
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Но всё-таки, если мы находимся здесь, можно было бы продискутировать о диссертации Росова, потому что речь идёт об исследовании Рерихов, рериховского наследия и самой жизни Николая Константиновича Рериха. Я просто хочу сказать, что статья "Шамбалалайка" имеет отношение к теме сегодняшнего разговора. Она имеет подзаголовок "Неистовые наследники Рерихов пытаются учить учёного". Вот в связи с этим. Вы читали диссертацию. Вы, наверное, помните... Сегодня правильно утверждали, что Рерих - это выдающаяся личность ХХ века, миротворец...
СЕДОВ А.В.: А можно сформулировать вопрос?
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Да. Вот диссертация. Есть следующее утверждение. Вы, наверное, помните; следующее, что Рерих неизбежно должен был принять сторону Японии в борьбе против СССР. Я сейчас конкретно вам сформулирую, просто это всё есть на сайте...
СЕДОВ А.В.: Это всё-таки пресс-конференция. Простите, я вас вынужден прервать. Диссертация защищалась дважды. Вы были на заседаниях Учёного совета? Вы высказывали своё мнение? Вы писали официальный отзыв на автореферат?
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Мне известен отзыв члена президиума ВАК академика Челышева.
СЕДОВ А.В.: Совершенно верно. Евгения Петровича все очень хорошо знают, очень уважают. У него, как у каждого человека, может быть своё мнение. У Евгения Петровича - своё мнение, у академика Ананьича - другое, у академика Волынкина - третье, у вас может быть четвёртое, а у меня - пятое. И что? Это место для научной дискуссии? Научные дискуссии ведутся не на пресс-конференции, а на заседании Учёного совета.
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Но дискуссия основана на фактах. Академик Янин - лауреат Ленинской премии.
СЕДОВ А.В.: Не надо мне рассказывать, кто такой Валентин Лаврентьевич Янин. Это мой учитель по университету, я заканчивал его кафедру.
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Вы знаете его отзыв по диссертации Росова?
ПИОТРОВСКИЙ М.Б.: Коллеги, можно я вмешаюсь? Есть разница между наукой и публицистикой. Публицистика может быть права и не права. В науке же есть своя процедура. Диссертация вышла, и можно сколько угодно про неё писать. Писали харбинские газеты про Рериха. Понятно, что они там писали. Ну и что? Это тоже изучается. Это и есть наука. И есть её процедура. Диссертация состоялась. А вот когда начинаются разговоры, дескать "отнимите докторскую степень", - честное слово, это мы уже проходили не раз в нашей истории. Вышла книга. Про неё сколько угодно можно писать, что там неправильно. Мог Рерих или не мог встать на сторону японцев? У нас самые замечательные люди столько раз вставали на самые разные стороны, что это вообще не аргумент.
[НЕИЗВЕСТНЫЙ]: Это вы так о Николае Константиновиче предполагаете, да?
ПИОТРОВСКИЙ М.Б.: Я предполагаю, что Николай Константинович был великим человеком, и то, какими аргументами он определял для себя свою деятельность в Центральной Азии, не имеет никакого отношения к тому, о чём мы, мелкие люди, здесь можем рассуждать. О более высоких вещах идёт речь...
[Активное выражение мнений с мест в зале].
СЕДОВ А.В.: Господа! Всё-таки я призываю закончить. Если хотите, мы можем устроить продолжение, но позже.
[Желание высказаться выражает заместитель директора ГМВ по научной работе Т.К. Мкртычев].
И в итоге, позволю себе воспользоваться властью директора и ведущего, и предоставить слово замдиректора по научной работе Тиграну Константиновичу Мкртычеву.
МКРТЫЧЕВ Т.К.: Уважаемые коллеги, дорогие друзья! Уважаемые оппоненты! Действительно, мы смешиваем совершенно разные вещи, а именно, речь идёт о том, что государство и общественная организация должны вместе исследовать, популяризировать и изучать всё то, что оставила семья Рерихов. Меня удивляет этот спор: что кому принадлежит. Это не имеет никакого значения. Мы можем встретиться, переговорить, найти точки соприкосновения - не различия, а соприкосновения - то, что нас объединяет. Действительно, поле огромно. Кому что принадлежит в данной ситуации? Всё это принадлежит России. Если это принадлежит Международному центру Рерихов, ну хорошо... А если это принадлежит государству - мы этого не прячем, но показываем, популяризируем. У нашей дирекции и у наших друзей существует единая точка зрения: мы не собираемся ни с кем воевать. Воюют с нами. У нас же - другие задачи, другие функции.
В данном случае, мы дали эту пресс-конференцию. Но, сколько же можно подставлять то одну, то другую щёку?.. Мы не будем писать скандальные статьи, а будем писать монографии, будем делать выставки. У нас совершенно другие задачи, чем у Международного центра Рерихов, который критикует нашу работу, пытается вытащить у нас то, что принадлежит государству (и не только музею Востока, но и Международному центру Рерихов, как таким же гражданам России). О чём разговор?!.. Разговор идёт о том, что Международный центр Рерихов хочет у граждан России изъять что-то себе... [Попытка перебить выступающего].
Секундочку. И в этой связи, мне кажется, надо обращаться к наследию. Давайте будем обращаться к нему по-христиански. Сядем вместе и скажем: вот эту выставку надо сделать совместную, вот здесь - подготовить публикации.
Но при этом вернёмся, опять-таки, к букве закона. Лопухинский особняк передан государству и государственной организации. И мы не собираемся никого выкидывать за ворота. Но мы говорим о том, что юридические нормы должны работать. И это очень хорошо, что общественная организация вложила деньги в реставрацию, мы не собираемся разрушать этот памятник. По словам некоторых здесь присутствующих создаётся такое впечатление, что мы завтра въедем, всё развалим, сломаем... Нет, у нас совершенно другая позиция. Эта позиция исходит из того, что мы все - граждане России, и члены МЦР тоже. И мы не собираемся забирать у МЦР принадлежащую им часть наследия себе. А МЦР почему-то считает нужным отобрать что-то у государства. Поверьте, оппоненты, друзья, - это бесполезная дискуссия. Давайте сядем, выпьем чаю, поговорим и придём к тому, что уже было сказано и председателем нашей встречи и всеми выступавшими здесь уважаемыми людьми. Огромное поле работы, воевать некогда.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Я хочу сказать, вы опять смешиваете разные вещи. Святослав Николаевич умирает 30 января 1993 года. Буквально через несколько дней после его смерти бывший директор Государственного музея Востока собственным распоряжением ставит эти 282 картины на учёт. Решения Министерства культуры, решения Правительства не было. Потом, когда поднялась шумиха, в 1996 году, решением Министерства культуры ставится уже на государственный учёт. Так, кто у кого что отнял?
СЕДОВ А.В.: Послушайте. Опять идёт передёргивание фактов.
ФРОЛОВ В.В., МЦР: Это не передёргивание.
СЕДОВ А.В.: Нет, передёргивание. По закону о Государственном музейном фонде все предметы, находящиеся в том или ином государственном музее, на основании постановления от 31 ноября 1998 года, считаются принадлежащими Государственному музейному фонду Российской Федерации. Какое ещё указание министерства? О чём вы говорите?
ФРОЛОВ В.В., МЦР: А если это сделано незаконно?
РУМЯНЦЕВА О.В.: Это сделано законно, что подтверждено Министерством культуры.
СИНЕНКО С.П., МЦР: Уважаемые коллеги! Меня зовут Синенко Светлана Петровна. Я представляю газету "Содружество". [Дополнительная справка: С.П. Синенко является руководителем Отдела по связям с рериховским движением в МЦР. Газета "Содружество" является органом Международного совета рериховских организаций при МЦР].
Мне бы хотелось задать пару вопросов. Здесь хорошо было сказано... [Обращается к Т.К. Мкртычеву]. Вы очень вовремя вспомнили о нашей древней христианской православной традиции. Давайте по-христиански будем жить мирно. По христианской традиции вспомним: государство Святославу Николаевичу по постановлению 90-го года (в 89 году было первое постановление), Рыжковым подписанному, все вы прекрасно знаете, обещало помещение. И только тогда Святослав Николаевич передаёт для создания фонда и музея наследие. Ни о каком государственном музее тогда речи не шло. [Необходимая справка: выступающая тактически умалчивает, что в первоначальном проекте правительственного постановления 1989 года, в соответствии с договорённостями С.Н. Рериха и М.С. Горбачёва, речь шла именно о создании государственного музея Рериха и объединения рериховских общественных организаций при нём]. Создаётся фонд, и создаётся общественный музей, как обещано Святославу Николаевичу. Это православная христианская традиция - сначала пообещать, а потом, когда человек уйдёт, сделать другое постановление, даже до постановления? Вот вы сейчас, уважаемый господин директор, вспомнили, что поставили на учёт коллекцию. Но в этом же постановлении по музеям, которое распространяется на всех, хорошо известно, что должны быть надлежащие документы. Наверное, директор Эрмитажа это тоже хорошо знает. И не одна вещь не попадёт туда без надлежащего документа. Скажите, пожалуйста, были ли документы у Государственного музея Востока на тот момент, в 1990-м году, когда вы поставили на учёт?
[Поправка из зала]: В 1993 году.
СЕДОВ А.В.: Вам знаком акт проверки наличия и использования произведений Рерихов в Государственном музее Востока, подписанный аудиторами Счётной палаты? Там всё написано.
СИНЕНКО С.П., МЦР: Я читала очень внимательно. И получается, что Святослав Николаевич сначала передал всё наследие - картины, манускрипты, научные библиотеки, личные вещи, документы. А тогда снова издаётся, уже позже, постфактум, постановление, о котором вы сегодня говорили. После смерти Святослава Николаевича создаётся государственный музей, которому, как вы теперь утверждаете, принадлежит усадьба Лопухиных. Это не совсем нравственно.
СЕДОВ А.В.: Простите, нет. О нравственности... Я бы попросил говорить о своей нравственности.
СИНЕНКО С.П., МЦР: Простите, не о своей.
[Следует беспорядочный поток реплик С.П. Синенко, безуспешно прерываемый ведущим; в итоге он даёт право последнего выступления юристу - Константину Эдуардовичу Путинцеву].
ПУТИНЦЕВ К.Э.: По последнему вопросу, который мы сейчас обсуждали, всё давно определено в судах всех инстанций в течение десяти, если не ошибаюсь, лет. Есть все необходимые решения и постановления на все иски МЦР. Ознакомьтесь, пожалуйста, кто желает... Всё должно быть основано, прежде всего, на законе, а не на эмоциях. Я ещё раз хочу подчеркнуть, что все необходимые решения уже давно вступили в законную силу. И дальше говорить об этом, мягко говоря, неэтично.
СЕДОВ А.В.: Давайте решать все дальнейшие вопросы в частном порядке. Спасибо большое.
Пресс-конференция окончена.